Он молча слушал, облокотившись на лакирова(1)ый столик, и я со страхом ожидал признаков раздражения или прямой злости на его лице. Но его глаза были утомлё(2)о суже(3)ы, устремле(4)ы куда-то вдаль, будто он и впрямь видел над по-верхарновски чёрными фабричными трубами революцио(5)ый рассвет; и даже расслабле(6)ые пальцы руки его выражали глубокое огорчение, почти нескрываемую боль.