«Матушка моя жила у Бирона в последние годы его силы и власти; при ней казнили Волынского, Хрущёва, Еропкина, а Мусин-Пушкину отрезали язык. Рассказывала матушка, что была однажды свидетельницею большой охоты в Петергофе, на которой императрица ________ собственноручно застрелила волка, кабана, оленя и нескольких зайцев.
Бироны жили очень роскошно; одних бриллиантов у его жены было более чем на 2 000 000 руб., да перед самым свержением она заказала платье, унизанное жемчугом, ценою в 100 000 руб.
Про самое свержение Бирона матушка рассказывала, что ночью услыхала страшный шум в спальне, вбежала туда и увидела, как Бирона в одной рубашке тащили солдаты на улицу, а когда посадили в карету и увезли, то жену его отыскали на снегу; потом и её увезли, и с тех пор матушка оставила Петербург.
Про время Бирона страшно было слушать рассказы стариков и старушек. За неплатёж недоимок ставили на правёж и начальников, и неплательщиков, и их родных, и их соседей. Бывало, придёт воинская команда, и выводят на правёж виноватых и правых, и поставят их рядом голыми ногами на снег, бьют палками, и морят по темницам. По городу только и слышны были палочные удары, звук цепей и стоны несчастных бедняков, их жён и детей.
Лазутчиков было множество везде и повсюду; бывало муж с женою, брат с братом, отец с сыном боялись громко говорить, а когда прощались, то прощались навсегда, потому что никто не знал, увидятся ли завтра. Я была маленькая, и помню, как по Ельцу ходила одна страшная старуха, её звали Настька-доносчица. Я её помню бедною, а старушки рассказывали, что, бывало, её все боялись, угощали, и она была богатая, ходила в жемчугах...
Страшное было время!»
