А. «Во время проповеди [патриарх] велел принести иконы старыя и новыя, кои некоторые из московских иконописцев стали рисовать по образцам картин франкских и польских. Так как этот патриарх отличался чрезмерною крутостью нрава и приверженностью греческим обрядам, то он послал своих людей собрать и доставить к нему все подобныя иконы…

В этот день патриарху представился удобный случай для беседы в присутствии царя, и он много говорил о том, что такая живопись, какова на этих образах, недозволительна… Никон брал эти образа правою рукою один за другим, показывал народу и бросал их на железные плиты пола, так что они разбивались, и приказал их сжечь. Царь стоял близ нас с открытою головой, с видом кротким, в молчании внимая проповеди. Будучи человеком набожным и богобоязненным, он тихим голосом стал просить патриарха, говоря: "нет, отче, не сжигай их, но пусть их зароют в землю". Так и было сделано».

Б. «Перед обедом… когда царь возвращался из церкви, с крепости стреляли из всех пушек, чем и началось празднование коронации по случаю наступления 39-го года царствования его величества, вступившего на престол 10 лет от роду… Услышав пушечную пальбу, я тотчас отправился вместе с тайным советником Геспеном, посланником Штамке и другими нашими кавалерами навстречу царю... Когда он вошёл в длинную галерею, стоящую в аллее, идущей к царскому летнему дворцу, все собравшиеся там… подошли к нему с поздравлением… Царь пошёл с князем Меншиковым и со всею свитою на находящееся близ сада большое открытое место, где стояли в строю оба гвардейских полка, Преображенский и Семёновский… Многие из рядовых имеют… в петлицах медали с портретом царя, который, говорят, награждает ими всех особенно отличающихся в сражениях; но, кроме того, все бывшие в Полтавской битве украшены такими медалями… После троекратной стрельбы царь удалился, пригласив сам наших кавалеров собраться после обеда, в пять часов, в Летнем саду».