«Вид набережной и… улиц был необычный. Всюду виднелись разъезды кавалерии и пехотные патрули. Площади охранялись взводами и эскадронами...

…Весь угол Александровского сада был занят толпой рабочих… Некоторые влезли на деревья... Подростки и даже просто мальчишки… повисли на самой решётке. Вся эта толпа по временам орала, свистела, шикала…

И вот в момент прохода войск, или при угрожающих движениях оружием, толпа облаивала эти войска, обзывая их опричниками, убийцами, мерзавцами и проч.

…Толпа прибывала, конница их разгоняла…

Вдруг усилившиеся крики заставили меня обратить всё внимание на толпу, занимавшую самый угол Александровского сада.

Очевидно, толпа принимала всё более угрожающий тон и вызывающее поведение. Усилившиеся крики, надо думать, были ответом на предупреждение о стрельбе (в этот день войска были исключительно с боевыми патронами)… Большинство, вероятно, были до последнего момента уверены, что будут стрелять холостыми, а о настоящих и не думали. Слышались возгласы: Господи, да что же такое? Неужели в своих-то! в братьев!! Мгновения летели… Офицеры отошли за строй, быстро сняли фуражки и перекрестились…

Залп, хороший выдержанный залп раздался в морозном воздухе… Почти весь первый ряд повалился… Раздался второй такой же залп… Затем несколько одиночных выстрелов (пачками)… Толпа бросилась бежать…

Какая-то дама нервно говорила: Вы слышали, Гапона убили!.. Они стреляли в крестный ход».