«Читано всеподданнейше прошение тайного советника графа С.П. Румянцева, в коем представляя, что многие помещики нашли бы существенную пользу, чтоб крестьян, вместо продажи их, отпускать на волю целыми селениями, если бы дозволено им было делать с ними условия и укреплять им в собственность участки земли каждому особенно, или целым обществам, испрашивает: 1. даровать помещикам таковое право и ненарушимость обоюдного согласия обеспечить законом; 2. из уволенных таким образом крестьян учредить новое в государстве сословие...

Что принадлежит до самой мысли, то Сенат рассуждает, что она и с законами, доселе существовавшими, сообразна и во многих случаях … может быть полезна. Но образ, коим предполагается произвести сию мысль в действо, Совет находит неудобным по следующим уважениям: мнение об освобождении крестьян… столь усилилось в умах, что малейший повод и прикосновение к сему предмету может произвести опасные заблуждения. Примеры ослушаний... доказывают ясно, сколь много народ расположен к новостям сего рода... При таковом расположении умов издание общего закона об освобождении крестьян по условиям может произвесть превратные толки, и… многие помещики, пораженные слухами, усмотрят в нём первое потрясение их собственности, а крестьяне возмечтают о неограниченной свободе... Генерал-прокурор к сему присоединил, что хотя по древним законам права владельцев на рабство крестьян нет, но политические виды, укрепив крестьян земле, тем самым ввели рабство в обычай. Обычай сей, утвердясь временем, соделался столь священным, что прикоснуться к нему без вредных последствий великая потребна осторожность… В сём состоят главные неудобства, кои Совет находит в образе издания общего о сём узакононения…

Но как существо его в самом себе действительно полезно, то и полагает… указ… издать частно, на одно лицо...»